— Практически на каждом чемпионате WorldSkills эксперты говорят о трех проблемах образования: отставание технологической базы, отсутствие контакта между предприятиями и обучающими заведениями и низкий престиж рабочих профессий. Как вы работает с этими вызовами?
— Давайте начнем с конца. Сам термин «рабочая профессия» сейчас находится под очень большим вопросом. В профессиональной среде до сих пор существует миф, будто рабочая профессия — это обязательно ручной труд. Но если мы посмотрим на компетенцию «Прототипирование», то чего в конечном продукте больше — ручного труда или умственного, инженерного?
Относятся ли IT-профессии к рабочим? Я с трудом себе представляю понятие «ручного труда» в этой области. Считается, что, например, сисадмину нужно высшее образование. По факту же достаточно пройти 5-6 месяцев обычной подготовки, поскольку многие процессы не надо разрабатывать — они уже разработаны.
То же касается и инженеров. К примеру, главный конструктор ставит вам задачу спроектировать двигатель для нового гиперзвукового самолета. На 80% его первоначальная работа будет состоять из дублирования уже имеющихся решений. Здесь потребуется уровень компетентности из разряда «рабочих». Иными словами, инженерный навык демократизировался до такой степени, что его может освоить огромное количество людей.
Поэтому я бы не стал говорить о престижности или непрестижности. Проблемы скорее в том, что из-за высоких цен на нефть мы привыкли к тому, что как таковой прикладной труд не ценится
Мы привыкли считать, что многие вещи можно решить деньгами, не особо заморачиваясь с производительностью. Но времена меняются.
Хорошо, что возникают очаги, в которых молодые люди не только работают на имеющуюся экономику, но и создают ее. Ребята в сфере прототипирования уходят в стартапы. Им не нужен бухгалтер и директор — они сами себе и бухгалтер, и директор, и рабочий. То же касается поваров, фрезеровщиков, сварщиков. Но все-таки многим еще в процессе учебы необходим контакт с предприятиями — не все могут сразу стать предпринимателями.
По поводу связи с предприятиями сложилась сложная и неоднозначная ситуация. Часто работодатели обладают более низким уровнем производительности труда, чем наши [иностранные] конкуренты. Если мы будем ориентироваться только на них, то получится, что мы копируем зачастую неэффективные предприятия. В WorldSkills мы предлагаем концентрироваться на компаниях с выдающимися показателями работы.
При подготовке специалиста важно фокусироваться на тех технологиях, которые только возникают или уже сейчас считаются передовыми.
И вот тут все опять упирается в упомянутую вами технологическую базу. Большие пласты в так называемом производстве средств производства были утеряны, и эту область ждет долгий и болезненный процесс восстановления. На чемпионатах WorldSkills Russia где-то 60% партнеров — это российские компании, которые предоставляют оборудование российского производства.
— Но при этом вы отмечали, что в IT-компетенциях пока не обойтись без продукции Microsoft? Притом, что отечественное ПО продвигается на государственном уровне.
— Глупо отрицать, что Microsoft — это ведущий игрок на рынке операционных систем. Если мы не будем работать на нем вообще, то свою систему мы никогда не создадим. Однако нам ни в коем случае нельзя отказываться от проектирования и производства технологических решений, иначе мы всегда будем лишь на позициях догоняющих.
— Союз открывает Центры опережающей подготовки, но пока никто не знает, каким будет мир после Четвертой промышленной революции. Как вы строите свои прогнозы?
— Мы пытаемся «срезать» на повороте, то есть сразу готовить специалистов по зарождающимся технологиям. Но опережение везде разное. Скажем, в Африке работа на станках с ЧПУ — это прорыв на 20 лет вперед, а некоторые страны Азии уже переходят к киберфизическим устройствам: сам станок может стоять где угодно, а специалист управляет им удаленно. Было бы глупо сразу готовить людей к Индустрии 4.0 — ведь никто пока не знает, какой она будет.
К примеру, не так важно, как фрезеровщик выточит деталь, а важнее, насколько грамотно он ее спрограммировал. Ручная работа изменится, а программирование останется.
Учитывая это, в большинстве модулей и компетенций на чемпионатах WorldSkills мы даем неполные задания изначально. Важно учить людей работать в изменчивых условиях и подстраиваться под меняющиеся задачи.
— Такой подход связан с новой концепцией метанавыков, которые возвышаются над привычными hard skills и soft skills?
— В научном мире спор по поводу классификации навыков не прекращен. Мы проводим собственные исследования и считаем, что деление на soft skills и hard skills устарело. Есть гипотеза, что у человека есть свойства, которые, видимо, связаны с его генетикой. Это [врожденные] особенности характера, здоровья.
А понятие «софтов» и «хардов» устаревает, потому что их становится все сложнее отделить друг от друга.
К примеру, для владельца кофейни навык коммуникации с клиентами — это «хард», хотя традиционно его относят к «софтам».
— Говоря об устаревании, ранее вы отмечали, что дипломы уходят в прошлое. Какие ещё образовательные явления становятся анахронизмами?
— Кризис диплома очевиден, и многие страны инвестируют в создание новых инструментов оценки квалификаций, оценки результатов образования. В России проходят различные проектные конкурсы — от Олимпиады НТИ до кванториумов.
Кроме дипломов, нужно менять подход к синхронности образования.
Какой смысл учить всех людей одинаково четыре года, когда в отдельных случаях это можно сделать за год, а в отдельных случаях — за полгода?
Однако сама система государственных стандартов предполагает [именно] такое обучение, финансирование привязано к этим стандартам. И если вы поменяете один элемент, то придется менять всю систему. Но кастомизация удешевляется, и сегодня уже можно делать разные образовательные треки, сохраняя при этом примерно ту же стоимость учебной программы.
— Не могу не затронуть тему автоматизации. Как вам кажется, с учетом нынешнего состояния образования как этот процесс будет развиваться России — он будет жестким и беспощадным или постепенным и безболезненным?
— Автоматизация будет с разной скоростью проникать в разные отрасли. Там, где автоматизированные решения будут синергитичными, захват рынка произойдет моментально и процесс будет очень болезненным. Так, сегодня все меньше людей покупает билеты — моментально с рынка ушло огромное количество людей.
В других отраслях решающее значение будет иметь эффективность капиталовложений.
Уже сейчас роботизированные системы производительнее человека, но иногда они обходятся дороже. Их начнут внедрять стремительно, как только такие решения станут стоить в два раза дешевле, чем реальная рабочая сила.
В этих условиях нужно обучать людей трем ключевым навыкам. Во-первых, это программирование — человек должен уметь работать в цифровой среде хотя бы на уровне пользователя.
Второе — это навыки, связанные с креативом и дизайном. Способность создавать — это то, чего еще долго не будет у роботов.
И последняя область, которую мы тоже относим к навыкам — это умение обеспечить себя самого, способность к предпринимательству, самозанятости.
Если мы будет распределим эти навыки по всей линейке профессионального образования и образования в целом, то наше население лучше других стране будет подготовленно к шокам, вызванным технологическими революциями.
— Вы упомянули профессию турагента, которая сейчас уходит в прошлое. Но, вероятно, есть и дефицит кадров в каких-то областях? Согласно отчету Boston Consulting Group, подготовленному совместно с WorldSkills Russia, около 80% трудоспособных россиян не адаптированы к условиям современного рынка, так как не генерируют новое знание.
— Доклад BCG не столько прикладной, сколько проблематизирующий. И дисбаланс действительно существует. Но появятся и быстрорастущие отрасли, которые взлетят неожиданно. К примеру, каждый год количество прикладных программистов увеличивается в нашей стране на 100%. Бум происходит и на рынке биотехнологий. Растет и рынок самозанятости — ежегодно на 10%.
Важно понимать, что государство больше не сможет вам гарантировать трудоустройство. Время плановой экономики закончилось, его больше нет. И мы должны учить людей жить в таких условиях.
— Российское подразделение WorldSkills работает немного по другому сценарию, чем иностранные аналоги. В таком случае нет ли у вас планов помогать не только молодым специалистам, но и людям старшего возраста? После повышения пенсионного возраста это будет особенно актуально.
— Инициативы появляются регулярно, мы их обсуждаем. Пока сама концепция профессиональной подготовки сфокусирована на школьниках. При этом профессии быстро устаревают — за 3-5 лет они меняются полностью. Кстати, на чемпионатах WorldSkills Hi-Tech многие компании уже убирают возрастные ограничения. Будут ли у нас на чемпионатах и в системе подготовки люди на пенсии — это вопрос ближайшего будущего.
— Говоря о чемпионах WorldSkills, создается впечатление, что они не всегда попадают в реальный сектор экономики. Часто после побед на крупных чемпионатах они формируют элиту и в итоге не выходят на производства, а становятся тренерами, экспертами. Вы отмечаете такую проблему?
— Приведу такой пример. Возьмем автогонщика Льюиса Хэмилтона, чемпиона Формулы-1. Представьте, он вышел из профессии, перестал быть пилотом. Будем ли мы ждать, что он станет водителем троллейбуса? Нет. Это утрированный пример, но все же.
Если мы берем вершину пирамиды — самых компетентных и способных чемпионов, то почему они должны идти в рутинную работу? В некоторых азиатских странах чемпионов ни в коем случае не ставят на рабочее место — их берут в так называемые R&D-департаменты (отделы исследований и разработок).
Мы полностью поддерживаем путь от чемпиона до преподавателя, потому что учить должен лучший. А сейчас, к сожалению, в школу зачастую идут работать те, кого не взяли куда-то еще.
Но многие чемпионы все же идут работать. Некоторые, кстати, открывают свой бизнес. Да, бывает и так, что человек «зазвездел», но такое бывает в любой сфере. Скоро мы будем проводить длительное исследование того, как компетентность влияет на оплату труда и другие факторы — тогда можно будет оценить ситуацию более точно.
— По последним данным, на чемпионат мира WorldSkills в Казани потратят более двух миллиардов. Это достоверная цифра?
— Я не могу сказать, потому что есть разные зоны ответственности. Зона ответственности Казани — это почти все, за исключением соревновательной площадки. За нее отвечает союз WorldSkills Russia и национальная сборная. Также есть совместные зоны ответственности. Но на строительство объектов идут деньги республики Татарстан, поэтому не могу прокомментировать информацию — я просто не знаю этих сумм.
— Но думаю, вы согласитесь, что WorldSkills в России много инвестирует в свою деятельность, в развитие.
— Да.
— Как вам кажется, когда эти инвестиции окупятся и в какой форме это выразится? В экономическом росте, в появлении новых высокопрофессиональных кадров, в технологическом опережении?
— Когда WorldSkills появился в нашей стране, единственная задача, которую от нас ждали, — это повышение престижа рабочих профессий. Число детей, которые идут после школы в колледжи, выросло с 40% до 59% — это показатель? Да, многие просто боятся ЕГЭ, но сейчас подготовка стоит не так дорого. В Москве, где избыточное количество вузов и доступный рынок подготовки, 30% выпускников идет в СПО, а не 20%, как раньше. Если говорить об инвестициях, то вот их первый эффект.
Второй момент — способна ли Россия готовить лучших в мире специалистов по каким-либо отраслям? Смотрите результаты международного чемпионата: в 30 компетенциях мы на среднемировом уровне, а в 11 — выше среднего.
Говоря о массовой подготовке, еще пару лет назад ни один выпускник не мог сварить сосуд для НПЗ — то есть теоретически своими силами мы не могли бы гнать бензин. Сейчас таких специалистов масса, а через систему демонстрационного экзамена их станет только больше. О чем это говорит?
Давайте дальше смотреть. Люди любят считать в «железе» — у меня есть пример и по «железу». Российская Федерация ни копейки не вкладывала за прошлый год в приобретение оборудования для колледжей. В прошлом году у нас было 200 центров для сдачи демэкзамена, а значит 200 пунктов с современным оборудованием. В этом году их уже 1000. Откуда эти деньги взялись? Это частные инвесторы, регионы и так далее — люди начали инвестировать в эту область. Рынок уже отреагировал, руководители колледжей отреагировали.
Выросло число экспертов, появилось больше новых компетенций. У нас не учили варить нержавейку, а сейчас учат. У нас в колледжах не существовало такой профессии, как проектирование 3D-игр, а сейчас есть. Слово ПТУ изымается из оборота, пропадает оскорбительный характер. Сами ребята испытывают гордость от того, что они профессионалы. Все это результат трехлетней работы.
