Hitech logo

Мнения

Какие трудности испытывает российский EdTech? И по каким сценариям будет развиваться дальше

TODO:
Елена Верещагина17 апреля 2024 г., 08:32

Российский рынок EdTech демонстрирует стабильный рост на протяжении последних лет. Согласно статистике, в 2024 году объем рынка достиг 149 млрд руб., что на 21% больше показателя 2023 года.  Однако сами темпы роста постепенно замедляются и перед отраслью встает и целый ряд системных проблем. Специалист по цифровым образовательным технологиям и старший разработчик в EdTech компании Globisens — Андрей Семенов рассказал Хайтек+ об основных трудностях, с которыми сталкивается российский EdTech, а также попробовал спрогнозировать, как этот рынок будет меняться в ближайшие годы.

00
Самые интересные технологические и научные новости выходят в нашем телеграм-канале Хайтек+. Подпишитесь, чтобы быть в курсе.

1. Ограниченный доступ к западным платформам и технологиям

Цифровой прорыв: как искусственный интеллект меняет медийную рекламу

После 2022 года многие иностранные сервисы и решения либо полностью ушли с российского рынка, либо приостановили обновления и поддержку. Но переход на отечественные аналоги осложняется сразу несколькими факторами:

  • Не всегда есть адекватная замена западным сервисам: это особенно остро ощутили компании, которые привыкли к удобным инструментам для видеоконференций, управления проектами или виртуальных досок.
  • Возникают проблемы с импортом оборудования для студий, VR-лабораторий и других высокотехнологичных площадок.
  • Нередко отсутствует поддержка специализированного программного обеспечения, которое раньше получало регулярные обновления от глобальных вендоров. На этом фоне будет расти эффект «несовместимости», когда те или иных импортные продукты не будут работать с прежними версиями ОС и т. п.

    • ВУЗам до 2024 года рекомендовали полностью перейти на российские системы видеоконференций (ВКС). Многим университетам пришлось организовывать процесс обучения в новых условиях за короткий срок. Например, Санкт-Петербургский кампус РАНХиГС заменил Skype и Zoom на отечественную платформу «МТС Линк», что потребовало интеграции новых инструментов в учебные процессы, обновления ИТ-инфраструктуры и пересмотра методических рекомендаций. В итоге университет смог наладить онлайн-семинары и даже проводить международные встречи, однако переход занял несколько месяцев, а затраты на адаптацию оказались существенно выше, чем предполагалось изначально.

    Возможные решения

  • Активное развитие российских аналогов и углубленная интеграция отечественных разработок в учебный процесс.
  • Системные меры господдержки по льготному лизингу оборудования, ускоренная сертификация новых решений для образования, импортозамещение.
  • Привлечение крупных ИТ-компаний к созданию экосистем, включающих веб-конференции, облачные сервисы, базы данных и инструменты для разработки учебных модулей.

    • 2. Дефицит технических специалистов и преподавателей с цифровыми компетенциями

    Переход в онлайн и активное использование цифровых инструментов образования требуют профессионалов, способных создавать актуальные методики, настраивать цифровую инфраструктуру и преподавать, используя современные интерактивные форматы.

    Однако в России наблюдается отток ИТ-кадров: более 100 тыс. российских IT‑специалистов, по данным ряда исследований, покинули страну, выбрав релокацию в Турцию, ОАЭ, Сербию, Казахстан и др. А санкции США в отношении российского ИТ-сектора могут вызвать новую волну миграции. Уход таких специалистов лишает EdTech-компании не только компетенций, необходимых для разработки образовательных платформ, но и потенциальных преподавателей (разработчиков, аналитиков), способных вести актуальные курсы по программированию, тестированию и т. д.

    Ситуацию с дефицитом квалифицированных педагогов и методистов дополнительно осложняет негативное отношение части преподавателей к цифровой образовательной среде, что выявлено в совместном исследовании учёных из МГППУ и БГПУ им. М. Танка. По данным опроса 308 преподавателей из разных российских ВУЗов, лишь 5,2% считают онлайн-формат обучения лучше традиционного, а почти половина (46,8%) оценивают его как худший вариант. Основными причинами выступают нехватка технической поддержки, необходимость больших усилий при создании и проведении онлайн-курсов, а также недостаток личного контакта со студентами.

    В итоге преподаватели, не имеющие достаточных цифровых компетенций или внутренней мотивации, нередко избегают участия в EdTech-проектах. Это усугубляет и без того острый дефицит кадров. Но если часть педагогов испытывает эмоциональный дискомфорт и негативное восприятие «цифры», то высокий спрос на таких специалистов остается неудовлетворенным, что повышает зарплатные ожидания и замедляет развитие отрасли.

    Возможные решения

  • Создание льготных условий для привлечения специалистов из регионов и развитие внутреннего обучения: крупные платформы всё чаще сами «выращивают» методистов и преподавателей.
  • Участие государства в программах грантового финансирования образовательных проектов, чтобы компенсировать часть расходов на оплату труда методистов и IT‑инженеров.
  • Интеграция в международные образовательные программы в «дружественных» странах, где российские специалисты могут получить дополнительную квалификацию и вернуться в страну с новыми навыками.
  • Повышение квалификации текущих работников ВУЗов

    • 3. Удорожание производства контента (студии, видеосъемка, техподдержка)

    Онлайн-образование, учитывая развитие технологий и ожидания студентов, всё чаще требует профессиональной съемки, качественного монтажа, организации вебинарных комнат и студий, а также стабильной технической поддержки. Это приводит к росту расходов сразу по нескольким направлениям:

  • Аренда или покупка специализированного видеооборудования, монтажных станций, серверов для хранения контента.
  • Участие операторов, звукорежиссеров, дизайнеров, сценаристов и других специалистов контент-продакшена.
  • Постоянные расходы на модернизацию платформы, чат-ботов, CRM-систем для обучения, систем тестирования и пр.

    • Многие EdTech‑проекты, выходящие за рамки начального уровня, сталкиваются с тем, что производство видеокурсов оказывается дороже, чем планировалось изначально. На этапе «бизнес-продукта» (когда уже нужна студия, профессиональный оператор, монтаж, визажист и т. д.) совокупный бюджет может достичь нескольких сотен тысяч рублей за один видеокурс.

    Например, аренда студии в Москве может стоить 2–3,5 тыс. рублей в час, а работа съемочной команды с оператором, ассистентом и базовым световым оборудованием — еще 7–10 тыс. рублей за смену (8 часов). Если добавить услуги звукорежиссёра, монтажера, покупку или аренду дополнительной техники (свет, микрофоны, камеры), а также оплату визажиста и работу постпродакшена (графика, титры), итоговые затраты на профессионально снятый материал быстро растут.

    При переходе на «премиум»-формат, когда курс позиционируется как высокобюджетный продукт или преподаватель — известный эксперт, то стоимость может повыситься в разы. В проекте участвуют режиссер, несколько операторов, звукорежиссёр, ассистенты, задействуется дорогостоящая техника и арендуются крупные площадки. Здесь общий прайс иногда доходит до 100–150 тыс. рублей за час готового контента.

    В результате небольшие EdTech-команды оказываются перед дилеммой: либо рисковать, вкладывая в высокий уровень видео, но при этом сильно ограничивая бюджеты на маркетинг и дальнейшее развитие, либо довольствоваться «эконом»-вариантом съёмки. Именно на этом этапе выясняется, что суммарные расходы на оборудование, услуги специалистов и аренду площадок могут «съесть» существенную часть предполагаемой прибыли, особенно если говорить о запуске нового курса без гарантированных продаж.

    Возможные решения

  • Коллаборации с медиаплощадками и студиями на условиях партнёрства (уменьшение расходов путем совместного использования ресурсов).
  • Активное использование форматов «живого» вебинара с последующей обработкой записи вместо дорогостоящих студийных съемок использование доступных инструментов вроде телефона
  • Развитие инструментов автоматизации (включая генеративный ИИ) для минимизации расходов на монтаж и рутинную работу с видео-контентом.

    • 4. Снижение инвестиций, низкая привлекательность отрасли в глазах фондов

    Мировая статистика указывает на падение венчурного финансирования в EdTech (по оценкам EdTech Insiders — с 21 млрд долларов в 2021 году до 5 млрд в 2024‑м). В России этот тренд усугубляется ограниченным доступом к зарубежному капиталу, сложной экономической конъюнктурой и осторожностью инвесторов, которым отрасль представляется высокорисковой. Всё это тормозит появление новых проектов и усложняет развитие действующих. В России ещё в 2023 году зафиксировали заметное снижение венчурного финансирования EdTech-проектов. Агентство Smart Ranking сообщило, что в 2023 году на отечественном рынке заключили всего 17 сделок.

    Эксперты объясняют сокращение вложений тем, что инвесторы в условиях геополитической и макроэкономической нестабильности предпочитают менее рисковые направления (например, недвижимость или дивидендные бизнес-модели). По словам управляющего партнёра венчурного фонда HR&ED-tech Оксаны Погодаевой, у многих фондов нет прежней готовности экспериментировать, поэтому они уделяют внимание только очевидно прибыльным и проверенным нишам.

    А директор EdTech-направления Фонда «Сколково» Наталья Царевская-Дякина считает, что наступил «ледниковый период» в сфере венчурных инвестиций: финансирование по-прежнему есть, но доступно лишь проектам, способным быстро генерировать понятный денежный поток. Аналогичные сигналы наблюдаются и в глобальном сегменте EdTech: эксперты отмечают сокращение числа «единорогов» почти на две трети только за один 2023 год.

    Российские эксперты советуют начинающим основателям стартапов использовать дополнительные каналы финансирования, включая гранты, государственные займы и льготы. При этом получить поддержку у российских фондов чаще удаётся тем проектам, которые генерируют выручку внутри страны и демонстрируют внятную бизнес-модель с уже проверенными источниками дохода.

    Возможные решения

  • Расширение государственных мер поддержки (гранты, субсидии, налоговые льготы), позволяющих компенсировать рискованность инвестиций в образовательные технологии.
  • Кооперация со смежными отраслями (HR-tech, корпоративное обучение) и создание межотраслевых альянсов.
  • Запуск специализированных фондов и программ акселерации с фокусом на EdTech, чтобы стартапы могли получать не только деньги, но и менторскую, инфраструктурную поддержку.

    • 5. Высокая конкуренция за аудиторию, рост расходов на маркетинг

    Конкуренция на российском рынке EdTech заметно выросла, причем крупнейшие игроки (например, «Синергия», Skillbox Holding, Skyeng, «Яндекс Практикум» и др.) всё более активно осваивают медийные каналы, увеличивая рекламные бюджеты. По данным СберМаркетинг, расходы на продвижение в 2023 году выросли на 15%, причем инвестиции в ТВ-рекламу и офлайн-каналы у некоторых компаний увеличились на 26%.

    Как отмечают в Skyeng, при продвижении онлайн-школы для детей (направление Skysmart) активно задействовались и офлайн-каналы, включая наружную рекламу и рекламу в торговых центрах. Это повысило узнаваемость, но и резко увеличило рекламный бюджет. При высоком уровне конкуренции окупаемость маркетинга (ROMI) снижается, а стоимость привлечения одного студента растёт.

    Возможные решения

  • Снижение зависимости от «агрессивной» рекламы и акцент на контент-маркетинг, коллаборации и образовательные марафоны, которые могут работать на узнаваемость без чрезмерных затрат.
  • Более четкая сегментация аудитории и персонализированные предложения вместо массовых кампаний: это позволяет тратить бюджет точечно.
  • Использование партнерских программ (в том числе в связке с банками, IT-компаниями, кадровыми агентствами), чтобы выходить на целевую аудиторию без слишком больших вложений в прямую рекламу.

    • 6. Падение доверия к онлайн-образованию после волны «инфоцыганства»

    Негативный опыт части пользователей, столкнувшихся с низкокачественными курсами и агрессивным маркетингом некоторых «инфоцыганских» проектов, содействовал скептическому отношению к онлайн-образованию в целом. По данным юридической фирмы DestraLegal.ru, студенты в большом количестве подают иски с требованием вернуть деньги за обучение, которое они считают недостаточно эффективным. В 2023–2024 годах ситуация усугубилась случаями, когда онлайн-школы затягивали процедуру возврата или вообще не прописывали в оферте возможности расторгнуть договор.

    Показателен случай «Like Центра», против которого было возбуждено уголовное дело. Как следствие, сегмент бизнес-образования просел на 51%. Крупные платформы (Skillbox, GeekBrains, Skillfactory и др.) также получали тысячи исков. Самая частая причина — разочарование в контенте, который не соответствовал обещанному уровню, и сложности с возвратом средств.

    В итоге ряд школ начал менять оферты, упрощать политику возврата и повышать прозрачность курсов: вводить пробные уроки, выкладывать демонстрационные версии, чтобы клиенты могли до покупки оценить программу.

    Возможные решения

  • Повышение прозрачности и открытости: четкие договоры, ясные условия возврата, демонстрационный доступ к урокам.
  • Сертификация образовательных программ через независимые ассоциации и экспертные сообщества.
  • Системный контроль качества контента: регулярное обновление программ и привлечение преподавателей с подтвержденным опытом и компетенциями.

    • 7. Необходимость получать образовательные лицензии, повышающие нагрузку на малые и средние EdTech-проекты

    Согласно российскому законодательству, любая образовательная деятельность, предусматривающая регулярные наборы учеников и разработанные учебные программы, подлежит лицензированию. При этом:

  • Лицензия требует сбора и подготовки определённого пакета документов, наличия квалифицированных преподавателей в штате и системы контроля качества.
  • Лицензирование нередко становится препятствием для небольших онлайн-школ, поскольку это дополнительные расходы (включая организацию материально-технической базы, оформление трудовых договоров с педагогами и т. п.).
  • Тем не менее, при отсутствии лицензии школы рискуют получить крупный штраф или даже столкнуться с административной либо уголовной ответственностью в случае причинения ущерба.

    • Возможные решения

  • Совершенствования нормативной базы и признание важности дистанционных технологий. В частности, упрощение процедуры лицензирования для дистанционных форматов (в том числе сокращение сроков и объёма документации) при сохранении контроля качества.
  • Специальные меры поддержки (льготные кредиты или гранты) для онлайн-школ, готовых лицензироваться, — это позволит снизить риск закрытия небольших инициативных проектов.
  • Развитие консультационных центров при ВУЗах и профильных ассоциациях, которые помогали бы формировать документальную базу и подготавливать школы к проверкам.

    • Возможные сценарии дальнейшего развития российского EdTech

    Умеренный рост с ориентацией на внутренний рынок.

  • Несмотря на сложности, рынок продолжит расширяться за счет устойчивого спроса на дополнительное образование. Сценарий предполагает более медленный годовой прирост нежели в предыдущие годы, но достаточный для поступательного развития. В условиях санкций и ограниченного доступа к иностранному ПО, российские компании будут формировать собственные экосистемы для онлайн-обучения, включая отечественные платформы видеоконференций, системы управления обучением и аналитики.

    • Укрепление госрегулирования и рост требований к качеству.

  • Волна «инфоцыганства» спровоцировала появление новых нормативов, ужесточающих контроль над содержанием и формой образовательных программ. Онлайн-школы будут всё чаще получать лицензии, а крупные игроки перейдут к полноценным программам корпоративного обучения под контролем Минцифры, Минобрнауки, Рособранздора  и Минпросвещения. Одновременно усиливается импортозамещение — как ПО, так и контента (особенно в вузах).

    • Консолидация рынка и укрупнение игроков.

  • Высокие маркетинговые бюджеты, требования к лицензированию, дефицит кадров и дороговизна производства контента неизбежно приводят к тому, что малые и средние игроки теряют позиции или присоединяются к более крупным. В результате рынок может стать более монополизированным: согласно данным Smart Ranking, уже сегодня около 55% общей выручки приходится на десять крупнейших компаний.

    • Акцент на ИИ и персонализацию.

  • Развитие генеративных моделей искусственного интеллекта (включая GPT-4 и другие решения) оказывает двоякое влияние. С одной стороны, ИИ-технологии могут автоматизировать часть образовательных процессов, удешевляя производство контента и улучшая аналитику успеваемости. С другой стороны, инвесторы опасаются, что традиционные онлайн-школы станут менее актуальны, если ИИ возьмет на себя основную образовательную нагрузку. В итоге вероятно появление новых стартапов, которые будут сосредоточены на синтезе ИИ и классических методик обучения.

    • Развитие гибридных форматов и корпоративного обучения.

  • Смешанные форматы, когда часть занятий проходит офлайн, а часть — в цифровой среде, могут стать ключевым конкурентным преимуществом. Кроме того, EdTech всё глубже проникает в корпоративный сектор: работодатели заинтересованы в прокачке сотрудников и готовы инвестировать в надежные обучающие платформы, чтобы повысить продуктивность и удержать персонал.

    • Российский EdTech вошёл в фазу, когда внешние ограничения и внутренние факторы (дефицит кадров, сложное лицензирование, рост затрат на производство и маркетинг) влияют на замедление роста. Тем не менее отрасль остаётся перспективной. Для преодоления существующих барьеров образовательным проектам необходимо уделять особое внимание качеству контента, формировать устойчивые бизнес-модели без критической зависимости от венчурных инвестиций и продуманно выстраивать ИТ-инфраструктуру, используя отечественные решения.