«Человек уже не может знать что-то одно и делать это до пенсии»
— Вы запустили Академию Росатома в 2012 году — одновременно с появлением движения WorldSkills в России. Это совпадение или в то время особенно остро встала проблема подготовки кадров?
— Академия Росатома образовалась в период, когда многие компании начали систематически заниматься корпоративным обучением. Кризис уже немного ослабил хватку, и корпорации поняли, что пришло время заняться подготовкой и развитием сотрудников. Схожий тренд наметился на уровне государства, более пристальное внимание стало уделяться образованию, молодежи. Полагаю, что чемпионат WorldSkills Russia стал одним из элементов этого процесса.
Но наши судьбы сошлись не сразу, а только в 2015 году, когда Росатом первый раз принял участие в чемпионате WorldSkills Hi-Tech (национальные соревнования рабочих профессий высокотехнологичных отраслей промышленности — прим. авт.). В тот момент мы не знали, во что выльется это партнерство, но интуитивно понимали, что оно будет правильным для нас.
Основное богатство Росатома — это люди. Рост госкорпорации выражается в развитии их профессионализма, а не только в технологических решениях и оборудовании.
— Какие проблемы стоят перед Росатомом в 2018 году с точки зрения подготовки кадров, адаптации к меняющимся условиям на рынке труда?
— Росатом преследует три стратегические цели, которые так или иначе связаны с людьми. Нам нужно удерживать и наращивать лидерство на международном рынке, а значит, готовить сотрудников к работе на нем — ставить фокус на клиентов, учить языкам, давать понимание культурных особенностей.
Также мы сокращаем себестоимость и время протекания различных процессов, делаем ставку на развитие культуры повышения эффективности. Для этого массово обучаем персонал навыкам производственной системы Росатома.
Третье направление — это создание новых продуктов. Сегодня Росатом — это не только атомные станции, но и решения в неядерных технологиях — от ветроэнергетики до композитных материалов. Для этого, помимо традиционных программ подготовки, нужно учить людей предпринимательству, развивать у них инновационное мышление и маркетинговый подход.
— Эксперты все чаще говорят о гибридных профессиях, в том числе и в производственном секторе. Рабочие теперь выполняют задачи из разных областей, соединяют несколько специальностей. Росатому нужны такие специалисты?
— Мы называем это диффузией рабочих и инженерных профессий. Грань между ними стирается.
Тот же чемпионат Hi-Tech формально считается соревнованием по рабочим профессиям, но даже сварщики теперь занимаются не только ручным трудом, от них требуется и инженерное мышление.
Человек уже не может знать что-то одно и делать это всю жизнь до самой пенсии. Появилась концепция Т-компетенций — в основании стоит приобретенная специализация, а над ней располагается широкий профессиональный и личный кругозор. Именно таких людей мы стараемся находить и развивать.
— И как получается? Приходится сталкиваться с кадровым дефицитом?
— Не могу сказать, что мы не испытываем дефицита, потому что эта проблема в принципе характерна для XXI века. Да, мы чувствуем нехватку толковых людей, и чтобы с ней справиться, недостаточно идти на на внешний рынок и искать там профессионалов.
Росатом много работает с развитием и «апгрейдом» навыков и знаний у действующих сотрудников. Также взаимодействуем с подрастающим поколением: школьниками, студентами и их преподавателями. Это позволяет заранее готовить ребят к работе в госкорпорации.
«По-прежнему будет цениться хорошее базовое образование»
— Как быстро устаревают навыки? Год-два или процесс более стремительный?
— По опыту корпоративной Академии Росатома, специалисту нужно проходить повышение квалификации не реже чем один раз в год. Даже если человеку кажется, что его навыков достаточно, все равно нужно проходить дополнительную подготовку. Мир идет вперед настолько быстрыми темпами, что сотрудник может просто не знать о новой полезной технологии. Мы ежегодно актуализируем наши программы обучения и создаем новые, а некоторые просто закрываем из-за неактуальности.
Согласно нашей стратегии, каждый из 250 тысяч сотрудников госкорпорации помещен в процесс lifelong learning (непрерывное образование на протяжении всей карьеры — прим. авт.). Специалист получает доступ к актуальному именно для него плану развития. В любой момент он может выбрать полезный курс или программу и пройти обучение.
— У WorldSkills есть отдельный блок компетенций FutureSkills — попытка предугадать профессии и навыки, которые будут цениться в будущем. Как Росатом готовится к трансформациям? Вы составляете собственные прогнозы?
— Мы следим за публикациями на темы о будущем профессий, читаем отчеты трендвотчеров и футурологов, изучаем свежие исследования и учитываем их при проектировании собственных компетенций. Плюс, безусловно, опираемся на стратегию госкорпорации Росатом.
Компетенции будущего для нас связаны и с цифровизацией, и с новыми материалами, и с новыми технологиями. Сложно угадать, какие профессии появятся в будущем. Мы верим, что по-прежнему будет цениться хорошее базовое образование в области физики, математики, инженерных и научных дисциплин — то, что в мире называется STEM (science, technology, engineering, math). Оно дает понимание сути вещей и помогает освоить любую новую профессию.
Вспомним историю атомной отрасли. После Второй мировой войны вузов для подготовки специалистов по атомной тематике не было, самих атомных профессии толком не существовало. Атомная отрасль насыщалась физиками, химиками, материаловедами, математиками. Так рождались новые знания и новые профессии. Сейчас будет происходить то же самое, я в этом уверена.
Не нужно переживать, что через год появится новая профессия, о которой мы не имеем никакого представления. Приложив мозги, русский человек освоит любую технологию и придумает нечто даже в 10 раз лучше.
— Есть мнение, что лидерами рынка новых технологий с большей вероятностью станут скорее мелкие и средние предприятия, чем гиганты индустрии. Вы согласны с тем, что крупные корпорации более медленно внедряют инновации?
— Я не совсем с этим согласна. Внутри крупных госкорпораций есть жизнь, поверьте, не нужно их демонизировать. Да, часто говорят, будь мы Google, все бы решалось быстро и легко. Советую прочитать книгу Джиллиан Тетт «Синдром шахты». Автор рассказывает, как даже самые инновационные компании типа Sony теряли свою гибкость. Дело не в размере корпорации, а в культуре.
«Атомную энергию демонизируют»
— В таком случае в чем, на ваш взгляд, ключевое различие между госкорпорацией и крупной ИТ-компанией?
— Прежде всего, в предназначении. У каждой госкорпорации есть задача, определяемая первой частью слова — «гос». Говоря совсем просто, такие корпорации выполняют некоторые государственные функции. ИТ-отрасль этим, конечно, не занимается.
Но в перспективе, описанной футурологами, цифровые технологии проникнут всюду, а все предприятия станут в разной степени ИТ-компаниями.
Будут ИТ-компании с банковской лицензией, управляющие производством, владеющие парком самолетов и так далее.
— Говоря об индустрии в целом, вы отметили, что Росатом — это не только ядерные станции, но и ветроэнергетика. Как по-вашему будет меняться отрасль в ближайшее время? Есть вероятность, что АЭС станут лишь малой частью бизнеса?
— Сейчас происходят большие изменения в энергетике и возможны разные сценарии. У нас, безусловно, есть стратегия, но в данном случае уместен оппортунизм в хорошем смысле этого слова. Мы отслеживаем тенденции и благодаря этому попадаем в «окно возможностей».
— Многие страны Европы прекращают строительство новых АЭС. В целом доля закрытых ядерных реакторов превысила долю строящихся новых. Через 20-30 лет можно ли говорить о прекращении строительства новых станций в России?
— Если бы вы спросили у стран Европы, насколько они счастливы после своего решения отказаться от атомной энергии, неизвестно, что бы они ответили. Мне такой сценарий кажется маловероятным. Атомная энергия — это прекрасная энергия. Она недорогая, она чистая, она не истощает наши ресурсы. Было бы странно, если бы человечество в здравом уме отказалось от нее. На мой взгляд, атомную энергию демонизируют. Человеку вредит только сам человек, а не мифические угрозы от атомных станций.
